Неточные совпадения
Живая ткань облаков рождает
чудовищ, лучи солнца вонзаются в их мохнатые тела подобно окровавленным мечам; вот встал в небесах тёмный исполин, протягивая к земле красные руки, а на него обрушилась снежно-белая гора, и он безмолвно погиб; тяжело изгибая тучное тело, возникает в облаках синий змий и тонет, сгорает в реке пламени; выросли сумрачные горы, поглощая свет и бросив на холмы тяжкие тени; вспыхнул в облаках чей-то огненный перст и любовно указует на скудную землю, точно говоря...
И в ту же секунду Ваня Андруцаки почувствовал, что огромная
живая тяжесть, вздрагивая и сопротивляясь, повисла у него на натянувшемся вкось перемете, в самой глубине моря. Когда же, позднее, наклонившись за борт, он увидел под водой и все длинное, серебряное, волнующееся, рябящее тело
чудовища, он не удержался и, обернувшись назад к артели, прошептал с сияющими от восторга глазами...
И в то же время нескончаемая равнина, однообразная, без одной
живой души, пугала ее, и минутами было ясно, что это спокойное зеленое
чудовище поглотит ее жизнь, обратит в ничто.
В «холодном
чудовище» — государстве, казнящем бесстрастно и беззлобно, все же действуют
живые люди, их инстинкты, чувства и помыслы.
В том сложном, большом деле, которое творилось вокруг, всего настоятельнее требовалась
живая эластичность организации, умение и желание приноровить данные формы ко всякому содержанию. Но огромное, властное бумажное
чудовище опутывало своими сухими щупальцами всю армию, люди осторожными, робкими зигзагами ползали среди этих щупальцев и думали не о деле, а только о том, как бы не задеть щупальца.
И был я один с неизбежной судьбой,
От взора людей далеко;
Один меж
чудовищ с любящей душой,
Во чреве земли, глубоко
Под звуком
живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов подземелья немова.
И точно, как он провел мне своим оленьим рукавом по лицу, мои смерзшиеся веки оттаяли и открылись. Но для чего? что было видеть? Я не знаю, может ли быть страшнее в аду: вокруг мгла была непроницаемая, непроглядная темь — и вся она была как
живая: она тряслась и дрожала, как
чудовище, — сплошная масса льдистой пыли была его тело, останавливающий жизнь холод — его дыхание. Да, это была смерть в одном из самых грозных своих явлений, и, встретясь с ней лицом к лицу, я ужаснулся.